Пси НН

Гештальт-терапия и психоанализ: терапевтические подходы к сопротивлению и защитным механизмам

Лекция

Булюбаш И.Д.

Рассматривая этот вопрос, нам придется пользоваться двумя видами терминологий — терминологией психоанализа и терминологией гештальт-терапии. Прежде всего отметим, что в литературе термины сопротивление и защита нередко используются, как синонимы. Однако необходимо подчеркнуть, что эти термины принадлежат различным теориям. Сопротивление — теории терапевтических отношений, интеракционному подходу, а концепция защитных механизмов связана в психоанализе со структурной моделью психического аппарата (интрапсихический подход). Защитные механизмы, как бессознательные процессы формируют основу многообразных проявлений сопротивления.

Сопротивление и защита относятся к тем силам в психике больного, которые противодействуют целям терапии. Пациенты, обращающиеся за помощью, и выражающие свою готовность принимать участие в терапии, мотивированы стремлением облегчить невротические симптомы или решить проблему и на рациональном уровне готовы сотрудничать с терапевтом. Однако любой пациент, независимо от того насколько сильна и реалистична его мотивация, проявляет амбивалентность в своем желании вылечиться. Его эмоциональные симптомы обычно связаны с бессознательными конфликтами, состоящими из травматических воспоминаний, конфликтующих импульсов и болезненных аффектов. Те же силы, которые вызывают симптомы у пациента, препятствуют осознаванию воспоминаний, чувств и импульсов пациента. Эти силы противодействуют намерениям терапии, которая стремится вернуть эти болезненные эмоциональные ощущения в сознание пациента. В терапии всегда требуется мужество, чтобы оказаться лицом к лицу с тем эмоциональным дистрессом, который приносит болезненные воспоминания и чувства пациенту. И не удивительно, что пациенты сопротивляются процессу терапии.

Сопротивление — это термин, относящийся ко всем силам в психике пациента, которые противодействуют психотерапевтической работе, связанной с неизбежностью болезненных ощущений.

Фрейд считал, что сопротивление как клиническое явление тесно связано с целым рядом защитных механизмов Эти механизмы вырабатываются и используются в опасных для человека ситуациях, особенно, когда опасность возникает в результате прямого и свободного выражения бессознательных сексуальных или агрессивных желаний в сознании и поведении. Сопротивление — это краеугольное понятие в психоанализе, ему посвящены книги, доклады и разговоры между коллегами, им часто объясняются неудачи в терапии.

Итак, сопротивление обычно относится к изменению, которое сознательно желаемо, но бессознательно страшит. Это часть терапевтического процесса. Любая форма поведения может стать сопротивлением, если она достигает определенной силы.

Существуют различные категории сопротивления. Первая — трансферентное сопротивление или сопротивление переноса. Такое сопротивление возникает, когда пациент начинает испытывать сильные чувства к своему терапевту. Но интенсификация переноса до определенной силы становится сопротивлением сотрудничеству между терапевтом и клиентом. И чувства, которые содержатся в позитивном или негативном переносе могут тормозить интеллектуальное сотрудничество.

Эти чувства могут полностью изменить направление лечения, отвлечь пациента от рациональной цели раскрытия и разрешения тех конфликтов, которые привели к возникновению его симптомов. Трансферентные сопротивления возникают из сильных позитивных или негативных трансферентных отношений. Пациенты с эротическим трансфером могут стремиться к сексуальным отношениям с терапевтом, или же демонстрировать сопротивление, для того чтобы избежать в таком трансфере осознания сильного сексуального влечения. Нарцистические и зависимые пациенты могут страстно желать восхищения собой, признания и поддержки вместо осознания своих действий. У пациента может возникнуть негативный трансфер, исполненный ненависти и желания унизить терапевта, вместо того, чтобы попытаться понять источники своей агрессии.

Другой вид трансферного сопротивления — связан с отреагированием. Например, при негативном трансфере по отношению к терапевту, такие пациенты могут найти партнеров за пределами лечебного процесса, на которых они перенесут и реализуют свои чувства, вместо того, чтобы обсуждать их во время терапевтических сеансов. Сопротивлением выздоровлению является и вторичная выгода от заболевания. Привыкая к льготам и удобствам приносимым их болезнью, некоторые пациенты не желают расставаться со своими симптомами.

Еще один вид сопротивления связан с наличием “защитных механизмов”, которые помогают освободиться от болезненных чувств и воспоминаний.

Защитные механизмы — это такие маневры и способы мышления и поведения, к которым прибегает мозг, чтобы избавиться от болезненного эмоционального материала. Защитные механизмы пациента — это очень важный источник сопротивления в психотерапии.. Анна Фрейд в своей книге “Эго и защитные механизмы” описала функционирование многих таких защитных маневров. Я думаю, что нет необходимости подробно говорить о каждом из них, поскольку сейчас это, наконец-то, входит в учебные программы по психологии и психотерапии. Широко известны — вытеснение или подавление, отрицание, смещенная реакция, обратное чувство, рационализация, проекция,  регрессия, сублимация, девальвация, примитивная идеализация.

По сравнению с другими подходами, и особенно психоанализом, гештальтисты уделяют сопротивлению сравнительно мало внимания. Однако это понятие, пришедшее из психоанализа, тем не менее в гештальт-терапевтами используется, хотя и отрицается как присущий гештальт-терапии термин термин. Энрайт, например, считает, что это понятие для чистого гештальта не нужно, Польстеры же спокойно и без оговорок им пользуются. А поскольку при сравнении двух моделей психотерапии по отношению к тому или иному вопросу трудно найти адекватную замену термину (его в другой модели может просто не существовать), воспользуемся им и мы. Некоторой аналогией понятию защитные механизмы в гештальт-терапии является прерывание контакта со средой. Для того, чтобы понять, что означает прерывание контакта, рассмотрим модель гештальт-терапевтического процесса.

Неким универсальным способом взаимодействия человека с окружающей средой является переживание. В этом смысле чувство это — целостный сигнал об отношении потребности и среды. Для того чтобы переживать организм должен поддерживать в себе определенный уровень возбуждения, необходимый для обнаружения в среде предмета потребности. Но к сожалению человеческий организм обладает способностью к не только к саморегуляции, но и к самоманипуляции. Самоманипуляция — способ прекратить нормальный цикл обнаружения и удовлетворения потребности. Это бывает, если человек обнаруживает болезненные или запретные чувства, не обнаруживает чувств вообще и, соответственно, не может сориентироваться, считает, что потребность должна удовлетворяться другими людьми или направляет свои чувства и импульсы не в среду, а на себя. Избегая обнаружения этих чувств и переживаний — человек пытается как бы не опознавать сигнал светофора или дорожные знаки. Это и есть прерывание контакта со средой.

Стиль жизни человека во многом зависит от того, какие приоритеты у него устанавливаются в его специфических способах прерывания взаимодействия со средой. Эти способы прерывания контакта обычно приводят к потере функции выбора.

Слияние — механизм защиты фиксированный у тех, кто не переносит различий, стараясь умерить неприятные переживания нового и чуждого. При этом нет разницы между Я и не-Я, различий между фигурой и фоном, нет возникающей фигуры собственной потребности. Одна из проблем слияния — ненадежность основы отношений. Два человека не могут думать и чувствовать одинаково. Слияние же — это своего рода игра, в которой скованные одной цепью партнеры заключили соглашение не спорить. Сам факт негласного договора может быть обнаружен постфактум., если один из участников нарушает установившиеся правила, а второй недоумевает, один негодует, второй испытывает чувство вины. Но человек может пренебречь различиями ради важной цели. Такой шаг отличается от слияния, как прерывания контакта, поскольку сделан по собственному выбору.

При интроекции человек пассивно принимает то, что предлагает среда. Он прилагает мало усилий, чтобы определить свои потребности и желания. В соответствии с перлзовской пищевой метафорой, он “проглотил” все ценности своих родителей, школы и среды и ждет, что в жизни все будет дальше как было. Когда мир или ситуация вокруг него начинает изменяться, он использует свою энергию не на изменение ситуации, а на поддержание интроецированных ценностей.

При интроекции к минимуму сводится различие между тем, что человек заглатывает целиком и тем, чего он на самом деле хочет (если он вообще замечает эти отличия). Даже когда интроекция успешна, то есть между ней и жизнью есть согласие, человек утрачивает собственный выбор, т.е. его функция выбора не работает. Нейтрализуя собственные чувства, человек избегает агрессии, необходимой для изменения того, что существует. Он ведет себя так, как будто все существующее незыблемо, и он должен воспринимать все как есть и ничего не менять. Из новых впечатлений он выделяет только то, что соответствует прошлому опыту. При интроекции неприятие неизбежных различий между людьми на самом деле является непереносимостью агрессии, которая нужна для обновления организма. Нетерпение заставляет человека немедленно все сглатывать, лень не позволяет делать работу, требующую больших усилий, жадность стремится получить все как можно больше и быстрее. Все эти тенденции ведут к интроекции. Когда в процессе терапии интроективный пациент мобилизует свою агрессию, он начинает остро чувствовать накопленную горечь. И это понятно, ведь он проглотил много из того, что было для него несъедобным. Для многих это позиция жертвы. В то время,. как горечь просто констатирует факт, агрессия побуждает к изменению. Если интроекция — ведущий механизм прерывания контакта, пациент обычно знает только то, что он не хочет и от чего хочет избавиться. И только потом, через бунт нежелания, научившись протестовать и освободившись от неприемлемого и чужеродного, приходит к осознаванию желания.

Следующий защитный механизм или тип прерывания контакта, прерывания возбуждения направленного в среду — проекция. Ее определение близко к этому же защитному механизму, который описан в психоанализе.

Человек прибегает к проекции, когда не может принять свои чувства и поступки, потому, что не должен чувствовать и поступать так. Это “не должен”, конечно, интроекция и в этом смысле проекция всегда сидит на базе какой-нибудь интроекции. Чтобы решить эту проблему, человек не признает свои собственные чувства и поступки, а приписывает их другим. В результате возникает разница между тем, что он знает о себе и его реальными чувствами и действиями. Так подозрение о том, что кто-то не любит его в большинстве случаев может быть основано на неприятии того, что он сам так относится к другим людям. Или представления об отвержении другими могут быть проекцией собственного неосознанного их отвержения. В проекции человек осознает импульс и осознает объект в среде, но не отождествляет себя со своим намерением и не осуществляет его, так что он теряет ощущение того, что это вообще его импульс. Вместо действия он прерывает возбуждение и стоит неподвижно, ожидая решения своих проблем извне. Однако, проекция не всегда противоречит контакту. Проецирование — это еще и способ нормальная человеческая реакция, с помощью которого й человек узнает о мире. Ведь его предположения о другом могут быть не лишены оснований. А его деятельность во многом построена на планировании и предвидении ситуации.

Патологическим этот механизм становится тогда, когда возникает фиксация и теряется сознавание.

Ретрофлексия — это делание себе того, что человек первоначально делал, пытался или хотел делать другим людям или с другими людьми. Энергия его возбуждения перестает направляться наружу, туда, где он манипулирует людьми и объектами. Вместо этого, он подставляет себя и его личность делится на действующего и испытывающего воздействие. В психоанализе этот способ защиты описан как “обратные чувства”. Это происходит в результате встречи с препятствием, оказавшимся непреодолимым. Но оно сначала оказывается непреодолимым. А потом начинает казаться непреодолимым при фиксации этого способа прерывания контакта. Вспышки, горячность, крики или драки детей последовательно искореняются родителями. Интроекция “Я не должен злиться на них” направляет импульс на себя и создает ретрофлексивную оборону, поворачивая гнев на самого индивида и превращая его в вину.

Полезная функция ретрофлексии состоит в сдерживании деструктивных импульсов, временном ограничении, соответствующем содержанию ситуации. Однако, если ретрофлексия становится особенностью характера, возникает ступор из-за противоположных стремлений человека. Тогда естественная задержка спонтанного поведения, временная и разумная, закрепляется в отказе от действия. Освобождение от ретрофлексии состоит в поиске какого-то иного, применимого к жизни, реального поведения, направленного в среду.

Дефлексия — способ снятия напряжения контакта. Это разглагольствование и вышучивание, избегание прямого взгляда на собеседника, реплики не по существу, банальности и общие фразы, минимум эмоций вместо живых реакций. Поведение не достигает цели, оно вяло и неэффективно. Его отношения с людьми не приносят того, чего он больше всего ждет. Иногда, такое поведение полезно, поскольку есть ситуации, вызывающие слишком большой накал страстей, которого следует избегать (язык дипломатии).

Принципиальные различия психоанализа и гештальт-терапии в терапевтических подходах к сопротивлению заключаются в следующем.

1.В психоанализе всякая мотивация бессознательна и пациент не знает своих мотивов. Терапевт узнает мотивы пациента, или рассказывает ему их в своей интерпретации. Гештальт-терапия признает намерения пациента принципиально сознаваемыми. Терапевт не обладает каким-то дополнительным знанием о намерениях пациента. Он готов помогать ему в процессе сознавания этих намерений. В психоанализе клиент принимает интерпретацию терапевта, а в гештальт-терапии клиент сам пересматривает свои взгляды на реальность, сознавая ее в присутствии терапевта и условиях, которые создает терапевт для этого сознавания. Терапевт не является человеком, знающим клиента больше, чем он сам.

2.В психоанализе акцентируются мотивы и чувства перенесенные из прошлого, стимулируется и интерпретируется трансфер. В гештальт-терапии — отношения терапевта и клиента — это реальные отношения двух людей. В терапии гештальтист акцентируется на сознавании подавления чувств и импульсов, отхода от участия в жизни, избегания контакта и опыта. Трансферентная тенденция воспринимается им только как частный вид проективного механизма.

Необходимо заметить , что в последние годы аналитический подход в значительной степени приблизился к подходу гештальт-терапии. Закончился период “интерпретационного фанатизма”, при котором аналитик реконструировал события прошлого и превращал пациента в эксперта принимающего интерпретации аналитика о происхождении своей болезни лишь на уровне интеллекта. Анализ терапевтического взаимодействия “здесь и сейчас” стал занимать намного больше места по сравнению с реконструкцией событий детства. Фокус внимания аналитика сместился с вопроса “Что говорит материал предоставляемый пациентом о его прошлом?”, к вопросу “Что происходит сейчас?”.

И все же, в психоанализе, интерпретационная работа с защитными механизмами является основной частью психотерапевтического лечения. Терапевт стремится интерпретировать защитные механизмы, которые затемняют старые конфликты, так чтобы пациент мог вновь на собственном опыте, но уже сознательно, пережить старые запретные импульсы и воспоминания, страхи и разочарования, а также все болезненные аффекты, связанные с ним. Терапевт диагностирует сопротивление, выявляя то препятствие, которое стоит на пути свободных ассоциаций пациента.

Важно, что сначала пациент знакомится со своим собственным сопротивлением. Он должен признать и испытать на собственном опыте работу сопротивления и только после этого ее можно интерпретировать. Поэтому аналитик должен позволить сопротивлению стать демонстрируемым, вмешиваться с тем, чтобы увеличить сопротивление, увеличивая его демонстративность. Кроме того он должен прояснять мотивы и формы сопротивления. Здесь он выясняет какой болезненный аффект заставляет пациента сопротивляться, что является причиной этого аффекта, какова форма выражения сопротивления этому аффекту.

1. Необходимо признать вклад реальности в сопротивление

2.1.Интерпретируя сопротивление, аналитик проясняет, какие фантазии и воспоминания лежат в основе аффектов и побуждений, стоящих за сопротивлением. Кроме того, он занимается историей и бессознательными объектами данных аффектов и побуждений. Все это носит характер тщательной проработки. Важно осознать, что лишь небольшой фрагмент работы может быть доведен до конца в течение одного сеанса. Множество сеансов закончатся всего лишь с неясным сознанием того, что работает какое-то сопротивление. И все, что аналитик может делать — это указывать пациенту на то, что он чего-то избегает. Иногда он сможет прояснить только аффект, да и его не полностью, иногда историческое прошлое, иногда форму. 3.Пациент должен признать и испытать на собственном опыте работу сопротивления и только после этого ее можно интерпретировать.

4. Он должен признать и испытать на собственном опыте работу сопротивления и только после этого ее можно интерпретировать.

Что же в гештальт-терапии, в отличие от психоанализа? Работа с прерыванием контакта в гештальт-терапии происходит в каждой сессии.

В гештальт-терапии сопротивление рассматривается не только, как барьер, который нужно убрать (как в психоанализе), но и как созидательная сила, помогающая преодолевать жизненные трудности. Поэтому работа гештальт-терапевта не ограничивается только концентрацией внимания на сопротивлении. Сопротивление рассматривается им в основном как способ прерывания контакта с окружающей средой (в психоанализе этому примерно соответствуют защитные механизмы), способ в котором концентрируется энергия пациента, которая могла бы пойти на действия по достижению цели. И поэтому энергия сопротивления не преодолевается, а используется.

Пример. В работе с двумя стульями клиентку просят поговорить от имени свекрови, с которой она в хроническом конфликте и к которой она не может выразить свои чувства.

• ·  П. Не хочу (твердо).

Т. Звучит как не буду. (Воспринимает ситуацию как некоторую, энергетически заряженную реальность, не интерпретирует тенденции)

П. Да, не буду

Т. Скажите ей, что вы не будете ею

П. Я не буду такой как Вы ненавидящей. Злой…да злой …

Т. А какая ты сейчас?

П. Задумывается… Я злюсь… я ее ненавижу

Здесь терапевт стимулирует выражение прямого импульса, возвращая пациентке ее проекцию. Эта работа идет в обход сопротивления с использованием его блокированной энергии.

Каковы терапевтические подходы к механизмам прерывания контакта?

Противоядием против слияния может быть хороший контакт, дифференциация и проговаривание. Пациент должен понять, что существуют потребности и чувства, принадлежащие только ему и, что они не обязательно связаны с опасностью разобщения со значимыми для него людьми. Вопросы “Что Вы сейчас чувствуете?”, “Что Вы хотите сейчас?” могут помочь ему сфокусироваться на самом себе. Чувства, вызванные такими вопросами дают возможность не идти на поводу у общепринятых стандартов. Первым шагом становится разговор о его собственных потребностях и желаниях, сначала с терапевтом, а затем и с тем человеком, с которым связаны его ожидания. Проговаривая свои потребности, клиент может понять, чего он хочет на самом деле и найти способы достичь желаемого. Когда у него есть свои собственные цели, он не ищет слияния с другими, он свободен в движениях и больше не соблюдает “соглашение”, заключенное много лет назад.

Работа по преодолению интроекции основана на стимуляции различений между Я и Ты и созданию у пациента чувства, что выбор возможен. Есть много способов достичь этого. Самый простой, рекомендуемый Польстерами — составлять предложения о себе, которые начинаются с Я и о терапевте, которые начинаются с Ты. Или сочинять предложения, . начинающиеся с “Я думаю что”, а затем обратить внимание, какие из этих убеждений основаны на собственном опыте, а какие переняты у других людей. Любой опыт, усиливающий чувство собственного Я — важный шаг на пути освобождения от интроекции. Или освобождаться от представлений, не являющихся ассимилированными т. е. результатом собственного опыта.

Психотерапевтическая техника работы работы с проекцией основана на предположении о том, что мы сами создаем свою жизнь, и восстанавливая свою причастность к ней, обретаем силу для изменения мира. Когда проективный человек сможет представить себе, что ему свойственны некоторые качества, которые он прежде не осознавал, а замечал в других, это расширяет и поддерживает его подавленное чувство идентичности.

Это не всегда просто. Когда проекция формирует паранойяльную самозащиту, появляются серьезные трудности. Любые предложения по новому использовать свои личные качества вызывают сильнейшее сопротивление. которое может связывать руки терапевту. В такой ситуации терапевт профессионально должен вызвать у пациента доверие к себе, проявляя доброжелательность и поощряя даже незначительные успехи, потому что здесь существует очень тонкая грань между восстановлением осознания пациента и появлением враждебности. Такому пациенту очень важно быть уверенным в том. что терапевт его поймет несмотря ни на что. Овладение проективным материалом происходит только при искренней поддержке терапевта, в противном случае оно не происходит совсем.

В этом смысле терапевту необходимо хорошо сознавать свои собственные проекции.

В работе с ретрофлексией терапевту необходимо хорошо знать тот факт, что расщепление импульсов, возникающее при ретрофлексии, часто не проявляется в действиях. Для освобождения от ретрофлексии направление внутренней борьбы должно быть изменено на взаимодействие с чем-то внешним, изменение мира, ситуации жизни.

Один из способов определить, что в клиенте происходит борьба — это внимание к позе и жестам, а также чувствам направленным на себя в ситуации взаимоджействия с другим. Сдерживание движений рук, застывшая нижняя челюсть, вжимание себя в кресло, напряженная поза, поглаживание себя, раздирание платка в руках — все это может быть признаками внутренней борьбы, препятствующими направлению импульса в среду, к людям. Еще один признак — чувства направленные на себя. Терапевт может поинтересоваться кому еще, кроме самого пациента, могут быть адресованы досада или раздражение, страх или ненависть.

На первом этапе освобождения от ретрофлексии — осознается то, что и скованные руки, и сжатые челюсти, и ноги приросшие к полу, и постоянно нахмуренные брови — результат неосознанного контроля над импульсами. Для того, чтобы освободиться от ретрофлексии пациенту нужно вновь осознать как он сидит, как держит и сдерживает себя на людях. Если он знает, что происходит у него внутри, его энергия готова преобразоваться в реальное действие или фантазию. Он, может понять с кем бы ему хотелось посидеть вместе, кого обнять, кому дать в зубы, кого бояться, кому предназначена его реплика.

---

Созависимость в гипотезе 12 шаговой программы.

Васильева Т.Н., сотрудник Центра «12 шагов»,
доцент кафедры акмеологии МГЭИ НФ.

Со-зависимость — это болезненное состояние, характеризующееся сильной поглощенностью и озабоченностью от человека, страдающего хроническим заболеванием. Объектом внимания созависимого могут быть родственники (родители, бабушка, дедушка, ребенок), любовник, клиент, лучший друг, алкоголик, наркоман, больной умственно или физически, человек, периодически впадающий в печаль. Кто становится созависимым? Как правило, это люди с подорванным душевным иммунитетом, жертвы физического, эмоционального и сексуального насилия. Что характерно для созависимых?

1. Замороженные чувства, а именно, они легко определяют чувства другого человека, знают почему и как эти чувства возникают у другого человека, но не могут и не хотят говорить о своих.
2. Компульсивные действия (неосознанное иррациональное поведение). Созависимый теряет способность управлять своей жизнью, лишь реагирует на то, что делают, чувствуют, думают другие.
3. Отрицание, самообман (различные виды психологических защит).
4. Низкая самооценка (вплоть до ненависти к себе).
5. Наличие психосоматических заболеваний. И еще: навязчивое состояние, контроль, навязчивая помощь, сосредоточенность на других, доминирующее чувство вины и обиды, проблемы общения, сосредоточенность на других и еще многое другое.

Характеристики созависимого поведения: неспособность веселиться непосредственно, проблемы общения (страх доверяться кому-либо), отсутствует способность понимания нормального поведения; преувеличенная потребность в одобрении со стороны других; страх принятия решения; тревожность в связи с изменениями; полярность суждения (черно-белые тоны); ложь и преувеличение в ситуациях, где легче сказать правду; страх отвержения; поиск людей, о которых можно заботиться; контроль над собой и над другими.

Как правило, созависимые вышли из неблагоприятных (дисфункциональных) семей, в которых не удовлетворялись эмоциональные потребности. Эти люди имеют «замороженные потребности», т.е. в детстве были отвергнуты родителями, старшими братьями или сестрами. И вновь выбирают тип эмоционально недоступных людей, которых стараются изменить своей любовью. Созависимые помогают всем, их притягивают люди с безвыходными ситуациями, с нерешенными проблемами. И, наоборот, добрые, постоянные и надежные люди им кажутся скучными. По данным мировой статистики 80% девочек из семей алкоголиков выходят замуж за мужчин или с химическими зависимостями (алкоголики, наркоманы) или инвалидов., 60% выбирают профессии, где нужно милосердие, но с низкой заработной платой (младший медицинский персонал, воспитательницы детских садов). Дети из семей алкоголиков составляют группу риска заболевания алкоголизмом. 50% выздоравливающих членов А.А. выросли в алкогольных семьях. В алкогольной (закрытой) семье действуют определенные правила: не говори, не доверяй, не чувствуй. И еще некоторые правила и сообщения, которые заучиваются в алкогольных и других неблагоприятных семьях. Негативные правила: делай так, как я говорю, а не делаю; будь хорошим, совершенным; избегай разрешения конфликтов; следуй указаниям; храни семейные тайны; пьянство не является причиной наших проблем; каждый член семьи должен быть потакателем (пособником) болезни. Некоторые негативные сообщения: лучше бы тебя не было; спеши вырасти и стать взрослым; будь дамой; большие мальчики не плачут; ты сам виноват; ты никогда ничего не достигнешь; ты такой хороший.

Дети в алкогольных семьях, или «цветы на скалах» хронически не получают любви. Они борются за ограниченные ресурсы (родительская забота) на поведенческом уровне, вырабатывая стили, или паттерны поведения. Есть 4 основных поведенческих роли, которые также могут сочетаться, варьировать в динамике развития семейного алкоголизма; а именно: герой, шут, козел отпущения, апатичный.

1. Герой, сверхдостигатель - ребенок, который отвечает за все, испытывает стыд, чувство вины, пытается сделать все, чтобы никто не знал об алкоголизме родственников. Такой ребенок хорошо учится в школе, заботиться о матери, младших в семье — сестренках, братишках. Он с детства занят хозяйственными проблемами: приготовление еды, уборка квартиры.
2. Шут, юродивый. Такой ребенок не берет ответственность на себя. При сигнале «в воздухе пахнет скандалом» он перетягивает на себя внимание. Но у шута есть и другая маска — печальная, очень тяжело переживает душевную боль.
3. Козел отпущения - вечные противники отцов, для него взрослые — враги, не доверяют никому. В семье такой ребенок слышит постоянно, что если бы он не был таким, то отец так бы не пил.
4. Апатичный, или потерянный ребенок. Он тихо сидит, про них не вспоминают, как правило привлекает к себе внимание либо болезнью, либо плохой учебой.

Один ребенок может совмещать в себе несколько ролей. Взрослые дети из алкогольных семей могут отличаться рядом личных проблем: «герой» стать трудоголиком, «козел отпущения» — правонарушителем; «апатичный» -истериком, хронически больным человеком; «шут» — или эмоционально недоступным, или закончить жизнь самоубийством.

Существуют различные типы созависимости. За одни сутки жена алкоголика несколько раз проходит по треугольнику жертва — спасатель — преследователь. Утром она ругает мужа за очередную пьянку и требует обещаний. Может перезванивать на работу вместо алкоголика и выгораживать неявку мужа на работу приездом очередных родственников или мигренью. Типичный пример компульсивного поведения. Днем обсуждает мужа с коллегами, подругами и живет ожиданиями возвращения мужа «трезвым», при этом возможны метания от окна к окну, тревога, беспокойство. Вечером — страдает от скандала, побоев (типичная жертва). А ночью или бежит за бутылкой, или вызывает врача.

Но любимая роль созависимых это мученица. В основе мученичества лежит гордыня («я — хороший, ты — плохой») или грандиозность. Созависимые извлекают огромное удовольствие от «несения своего креста» — своей способности мириться с неудобствами, разочарованием и даже болью. Для мученицы важно быть «правой», а не «эффективной», т.е. добиться результата. Они производят впечатление терпимых, долгострадающих, великодушных. Глубоко внутри мученице страшно остаться одной, быть ненужной, и лучше чувствовать несчастной, чем покинутой.

Преследователь (обвинитель) — противоположность мученицы. Преследователь ругается и злится, он обрушивает свой праведный гнев на неправильных поступках других, виня их в своих несчастьях. Преследователь не берет на себя ответственность за свое несчастье, заставляя других обеспечивать им безопасность, а также спокойствие ума и души. И мученица, и обвинительница — манипуляторы, они не видят разницы между тем, что они могут контролировать, а что не могут. И там и здесь с помощью терпения (страдания) или злости идет манипуляция чувством вины.

Многие созависимые играют в потакательство или соучастницы заговора. Данная роль заключается в поддержке попыток алкоголика отрицать заболевание и всяческими путями скрывать боль. Соучастник заговора находит причины алкоголизма во внешнем мире, так как виноваты родственники, друзья, коллеги на работе. Во время обучения (базовый тренинг, 1995 г.) от московских психологов я услышала несколько крылатых фраз, которые постоянно напоминают о себе. Вот они: «в нашей стране все знают как воспитывать чужих детей и лечить алкоголиков», и «наша страна — это алкоголики, наркоманы и их родственники». Этот тип созависимых является профессионалами в области лечения химических зависимостей. Соучастники заговора обеспокоены тем, что алкоголь и наркотики приносят ущерб людям и, вообще, нужно ввести «сухой закон». Но сама мысль о необходимости меняться лично вызывает яростное сопротивление (это у меня все хорошо, лечите его!) или по крайней мере тревогу. Эти люди «гонят» дома самогонку для жизни в деревне, заранее покупают водку или бегут за водкой, но не хотят признать, что они и только они непоследовательно поступают и уверены в том, что иного выбора у них нет.

Апатичный созависимый (живой труп) - к сожалению и эта роль имеет место быть. Такие женщины находятся в длительной депрессии, эмоциональном шоке, глубокой разбалансировке личности, у них нет надежды, смысла жизни. Многие из них часто меняют психотерапевтов, экстрасенсов, бабушек и пр. На любое воздействие «живой труп» отвечает безразличием и только в лучшем случае обидой. Чувства заморожены, ощущения сильной боли нет, возможны суициды.

Описанные роли созависимых могут сочетаться, варьировать в динамике развития алкоголизма, в течение суток. Защитные механизмы созависимых зеркально отражают психологические защиты химически зависимых родственников: рационализация, теоретизирование, проекция, вступление в прения, избегание ответа, морализирование и др. Приводимые психологические защитные механизмы рассматриваются с точки зрения концепции 12-шаговой программы психологической работы с химически зависимыми людьми. Отчасти описанные защитные механизмы проявляются в алкогольных играх, типах личностей, моделях поведения. Считаю необходимым остановиться на классических поведенческих паттернах созависимых.

1. Осуждение других. — родителей мужа. бывших жен, любовниц, их родственников.

2. Допрашивание сотрудников Центра, проверка их профессиональной компетенции. Не могу забыть джентельмена, который на первичной консультации настоятельно требовал от меня мои документы от сертификата, паспорта до точных сведений личной жизни. И второй случай: дама несколько раз пыталась заставить меня вылечить мужа от алкоголизма по фотографии, требовала «настоящих профессионалов». обращалась с той же просьбой к членам А.А. «Допрашивающие» исчезают навсегда, так как перспектива длительного посещения групп их явно не устраивает. Есть и такие, которые пытаются выведать способы «эффективного, бесплатного и быстрого» излечения на семейных группах.

3. Покровительство, некоторые созависимые стараются «наладить личную жизнь» сотрудников, предлагая в качестве сексуальных партнеров родственников.

4. «Звездная болезнь» (грандиозность). Каждый член семейной группы в той или иной степени проходит и это. После групп часто следуют звонки относительно того, что именно психологи думают о том, или ином члене группы как главном персонаже последнего тренинга. Многие долго переживают обиду и явное негодование и редко кто мириться с мыслью, что они не говорят и не думают в свободное время.

5. Составление прожектов. Часто созависимые просят относиться к их родственникам лояльно, т.е. с любовью и лаской и только по предлагаемым ими схемам лечения вместо предлагаемых 12 шаговой программой. Многие созависимые считают должностной обязанностью сотрудников организацию совместного проведения досуга.

Выздоровление от созависимости проходит через 4 этапа.

1 этап — отрицание своей проблемы, которое поддерживается множеством защитных психологических механизмов.

2 этап — переотожествление. Как правило, данный этап возникает в результате серии психологических кризисов (ценностей, фрустрации), потеря близких, несчастный случай и др. Но для многих людей признание своей созависимости обозначает расставание с поведенческими ролями, а это довольно не просто. А с другой стороны, — присвоение ярлыка «созависимого», т.е. человека, который сам несет ответственность за свои чувства. мысли, поведение и ошибки. Ответственность может стать качеством личности лишь при соблюдении следующих условий: 1) самоотчет и самооценка; 2) предвидение последствий выбора, решений, действий; 3) критичность и постоянный контроль за своими действиями, учет их последствий; 4) стремление к реализации себя в объективном мире, 5) готовность отвечать за свои действия и 6) способность изменяться.

Признание и принятие «созависимости» имеет свои положительные стороны: 1) облегчение от того, что можно смотреть на себя более объективно; 2) можно взглянуть на свое прошлое с новых позиций; 3) возможность без страха посмотреть в будущее, где есть реальное основание для надежды.

3 этап — работа с ключевыми проблемами. Этот этап связан с эмоциональным уровнем принятия 1 шага 12 шаговой программы. Необходимо принять свою болезнь, свое бессилие перед созависимостью. Выздоровление проходит через сильную душевную боль, необходимо победить признав свое поражение. В любой ситуации необходимо воздерживаться от прежнего образа действий, старых стратегий и тактик, которые лишь затягивают решение проблемы. Надо принять, что взаимоотношениями нельзя управлять силой воли, манипулирование исчерпало себя. Манипулирование вынуждает бежать по замкнутому кругу. В здоровой семье партнер независим и автономен. Самое сложное в выздоравливающей семье научиться честно осознавать свои чувства, честно реагировать на них по возможности здоровым и адекватным поведением, и это возможно лишь при условии длительной работы в группе поддержки,

4 этап — реинтеграция — возвращение к новой целостности. Созависимый достигает принятия себя таким, каковым он является, так как любовь не нужно выпрашивать и заслуживать. Созависимый становится на путь личностного роста, в который входит самопознание, самонаблюдение, программирование профессионального и личностного роста и самореализацию.

Семейная группа ( Ал-Анон, или группа людей, живущих с химически зависимыми людьми) — открытая группа, группа самопомощи. Работа в группе включает определенные ритуалы: в начале группы проводится медитация (размышление) с чтением высказываний из книги «День за днем в Ал-Аноне» ( читает ведущий группы), затем по кругу прочитываются 12 шагов и 12 традиций, иногда девизы Ал-Анона, правила работы группы (при наличии новых членов), в конце группы — молитва о душевном покое. В настоящее время в Нижнем Новгороде работают 3 группы для созависимых, две из них работают с октября 1998 г. Тренерскую группы составляют женщины с разным опытом групповой работы по 12 шаговой программе (от одного дня до 3 лет). В настоящее время сотрудники Центра и тренеры периодически читают членам групп 44 основных лекции (созависимость, чувства, поведенческие игры, дефекты характера и др.) и более 10 факультативных. Тренеры семейных групп часто заказывают новые темы. На тренерской группе обсуждается выполнение мониторинговых заданий, используются психологические техники ( гештальт-терапия, ролевой тренинг, психодрама и др.).